Презентация книги "Букет Краснолучья"

В четверг, 25 августа 2011, в 11-00 в читальном зале Центральной городской библиотеки г. Красный Луч состоялась презентация сборника "Букет Краснолучья".

В книге собраны произведения наших земляков – поэтов, художников, фотографов, - посвященные нашему прекрасному краю. Всем собравшимся пришлись по душе и яркое оформление книги, и ее богатое содержание.

На встрече прозвучали стихи из уст авторов, прошло живое общение между людьми, которые интересуются творчеством. Презентация получилась очень интересной. Всегда по-новому звучат стихи, когда их читают поэты, а наш город богат поэтическими талантами. 

В нашей библиотеке сборник уже есть. Надеемся на то, что скоро в нашем читальном зале пройдут презентации других новых изданий.

Не пропускайте возможности пообщаться с писателями и поэтами Красного Луча! Встречи творческих людей - это всегда очень интересно.

 

Семен Гудзенко - молодой поэт во время войны

Семен Гудзенко принадлежит к тому молодому поколению, которое по зову Родины ушло на фронт, которому «досталась нелегкая участь солдат».

 

В читальном зале нашей либлиотеки есть книга Семена Гудзенко «Завещание мужества». В ней собраны стихи поэта, главы из поэмы «Дальний гарнизон», отрывки из записных книжек, воспоминания друзей поэта. Его короткая и напряженная жизнь была яркой и яростной.

Родился Семен Гудзенко в 1922 году в Киеве. Его отец был инженер, мать — учительница. В 15 лет Семен стал писать стихи; в 1939 году начал учиться в Московском институте философии, литературы и истории (ИФЛИ); в июне 1941 года — девятнадцати лет — добровольцем ушел на фронт. Великую Отечественную войну прошел солдатом от первого до последнего ее дня.

 

Тяжелое ранение, полученное на фронте, жестоко напомнило о себе через несколько лет после войны, словно подтверждая ранее сказанные в одном из стихотворений слова поэта:

 

Мы не от старости умрем -

От старых ран умрем...

 

В 5- ой книге воспоминаний Ильи Эренбурга «Люди, годы, жизнь» писатель говорит о войне. «Я встречал много людей — и старых друзей, и незнакомых, которые приходили в редакцию «Красной звезды», бывал в военных госпиталях, на аэродромах, беседовал с генералами и солдатами...

Это был один из первых весенних дней

 

Утром в дверь моей комнаты постучали. Я увидел высокого грустноглазого юношу в гимнастерке. Ко мне приходили много фронтовиков — просили написать о погибших товарищах, о подвигах роты, приносили отобранные у пленных тетрадки, спрашивали, почему затишье и кто начнет наступать мы или немцы. Я сказал юноше: "Садитесь!" Он сел и тотчас встал: "Я вам почитаю стихи". Я приготовился к очередному испытанию — кто тогда не сочинял стихов о танках, о фашистских зверствах, о Гастелло или о партизанах. Молодой человек читал очень громко, как будто он не в маленьком номере гостиницы, а на переднем крае, где ревут орудия. Я повторял: "ещё... ещё..."

Потом мне говорили: "Вы открыли поэта". Нет, в это утро Семён Гудзенко мне открыл многое из того, что я смутно чувствовал. А ему было всего двадцать лет; он не знал, куда деть длинные руки, и сконфуженно улыбался. Одно из первых стихотворений, которое он мне прочитал, теперь хорошо известно:

Когда на смерть идут — поют,

а перед этим

можно плакать.

Ведь самый страшный час в бою —

час ожидания атаки...

Сейчас настанет мой черёд.

За мной одним

идёт охота.

Будь проклят

сорок первый год —

ты, вмерзшая в снега пехота.

Мне кажется, что я магнит,

что я притягиваю мины.

Разрыв —

и лейтенант хрипит.

И смерть опять проходит мимо...

Бой был короткий.

А потом

глушили водку ледяную,

и выковыривал ножом

из-под ногтей

я кровь чужую.

Я видел первую мировую войну, пережил Испанию, знал мною романов и стихов о битвах, об окопах, о жизни в обнимку со смертью — романтически приподнятых или разоблачительных — Стендаля и Толстого, Гюго и Киплинга, Дениса Давыдова и Маяковского, Золя и Хэмингуэя. В 1941 году нашими поэтами было написано немало хороших стихотворений. Они не глядели на войну со стороны; многим из них ежедневно грозила гибель, но никто не выковыривал ножом из-под ногтей вражескую кровь. Штык оставался штыком, лира — лирой. Может быть, это придавало даже самым удачным стихам тех поэтов, которых я знал до войны, несколько литературный характер. А Гудзенко не нужно было ничего доказывать, никого убеждать. На войну он пошёл солдатом-добровольцем; сражался во вражеском тылу, был ранен. Сухиничи — Думиничи — Людиново были для него не строкой в блокноте сотрудника московской или армейской газеты, а буднями. (При первом знакомстве он мне сказал: "Я читал, что вы ездили к Рокоссовскому и были в Маклаках. Вот там меня ранили. Конечно, до вашего приезда...")

В то утро он мне прочитал и "Балладу о дружбе"

 

Слово "баллада" ещё шло от традиционной романтики, а стихи были совсем не романтичными. Боец знает: один из двух должен погибнуть, выполняя задание,— он или его друг.

Мне дьявольски хотелось жить,

пусть даже врозь,

пусть не дружить..

Ну, хорошо,

пусть мне идти,

пусть он останется в живых...

Я сказал, что Гудзенко мне многое открыл. Война, которую мы переживали, была жестокой, ужасающей, и вместе с том мы твердо знали, что нужно разбить фашистов. Нам не подходили ни былые честные проклятия, ни новые столь же честные восхваления: "На сажень человеческого мяса нашинковано"... Нет, изменились не только масштабы, но и восприятие. "Священная война"? Не те слова! И вот я услышал стихи Гудзенко... В то утро я ни о чём его не спрашивал — слушал стихи; узнал только, что он киевлянин, что у него есть мать, что он учился в ИФЛИ и слышал мои стихи о Париже в сороковом году. (Гудзенко мне показался поэтом с головы до ног, подростком, ещё не научившимся думать вне поэзии. А он тогда записал в своей записной книжке: "Вчера был у нас Илья Эренбург. Он, как почти всякий поэт, очень далек от глубоких социальных корней..." Так часто бывает при первой встрече: мы не знали друг друга и рисовали собеседника, руководствуясь своей собственной душевной настроенностью).

Я читал стихи Гудзенко всем — Толстому, Сейфуллиной, Петрову, Гроссману, Сурицу, Уманскому, Морану; звонил в Клуб писателей, в различные редакции: мне хотелось со всеми поделиться нечаянной радостью. Он пришел снова, мы пригляделись друг к другу. Я его полюбил. Стихи его напечатали. Потом устроили вечер в Клубе писателей; он вошел в литературу. Время было военное: быстро призывали, быстро признавали, быстро и забывали. Он был смелым и удивительно чистым; перед смертью он не оробел; а в литературной среде на первых порах выглядел смущенным подростком.

 

Расскажу об Истории с двумя строками, которые я привел выше:

Будь проклят

сорок первый год —

ты, вмерзшая в снега пехота.

Редактор потребовал замены

 

Гудзенко послушно написал:

Ракеты просит небосвод

и вмерзшая в снега пехота.

Я его спросил, при чем гут небосвод, он виновато улыбнулся: "Что я мог сделать?.." (Прошло пятнадцать лет. Гудзенко умер, и в издании 1956 года появился новый вариант, столь же нелепый: "Тяжелый сорок первый год и вмерзшая в снега пехота" — как будто солдат, которому кажется, что он притягивает мины, академически размышляет: год тяжелый. Только в 1961 году, после того как начала оттаивать вмерзшая в снега поэзия, восстановили подлинный текст).

В феврале 1945 года он мне писал с фронта: "Посылаю вам пять стихотворений — печатных и непечатных. Пишу вообще много, записные книжки полны, но что из этого получится, Бог знает. Если что из стихов можно напечатать, будет хорошо... В стихах чернилами даны печатные варианты. Я ведь обучен цензурой с первого стиха". В 1942 году Гудзенко говорил о будущем сурово и с доверием. Как все его однополчане, да и как почти все его соотечественники, он верил, что после Победы жизнь будет лучше, чище, справедливее. Гудзенко, едва оправившийся от тяжелого ранения, в Москве попал под машину. Он долго пробыл в тылу; работал в Сталинграде, в выездной редакции "Комсомольской Правды". Оттуда он прислал мне свои стихи о Сталинграде, и одно меня снова поразило, как открытие:

...И наконец-то

с третьим эшелоном

сюда пришла

сплошная тишина.

Она лежит,

неслыханно большая,

на гильзах

и на битых кирпичах,

таким

сердцебиением оглушая,

что с ходу засыпаешь

сгоряча.

В сентябре 1943 года он мне писал:

 

"Собираюсь на Украину. Киев не даёт покоя. Вероятно, скоро там буду. О тыле больше писать здесь не могу. Снова нишу о фронте. Что получится?" В ноябре Гудзенко пришел ко мне, радовался, что едет на фронт, скоро увидит Киев, и вместе с тем по его лицу вдруг пробегала тень, как от одинокого облака. Почему-то я пометил в записной книжке: "Гудзенко спрашивал, зачем ввели раздельное обучение, вводят форму, рассказал, как обидели еврея-киевлпиина. За год он очень повзрослел". Гудзенко шёл с армией на Запад. Стоит ли напоминать, что высокая поэзия всегда рождалась в часы испытаний? В 1942 году Гудзенко писал:

Каждый помнит по-своему, иначе,

и Сухиничи, и Думиничи,

и лесную тропу на Людиново —

обожженное, нелюдимое.

В 1945 году изменились не только названия городов, где шли бои, изменилась и душевная настроенность. Гудзенко прислушивался не к биению сердца, а к звонким словам, к рифмам:

Занят Деж,

занят Клуж

Занят Кымпелунг

...Нет надежд

Только глушь

Плачет нибелунг

Незадолго до Победы он писал мне: "Война на нашем участке ещё на стоящая. Все повторяется. Недавно попал под сильную бомбежку у переправы через Мораву... Лежал долго там и томительно. Умирать в 1945 году очень не хочется..."

Кончилась война. Выживших демобилизовали. Я увидел Семёна в пиджаке. Но в душе он все ещё донашивал старую, вылинявшую гимнастерку. Конечно, менялись сюжеты стихов — он описывал села Закарпатской Украины, колхозы, жизнь мирного гарнизона. Он знал, что это большие дела большой столицы, но что "у каждого поэта есть провинция", признавался:

И у меня есть тоже неизменная,

на карту не внесенная, одна,

суровая моя и откровенная,

далекая провинции —

Война...

Есть в его книжке такая запись: "Читал на станкозаводе имени Орджоникидзе... Слушали... Мне самому от своих стихов было скучно...". Существует много повестей, фильмов, стихов о ностальгии солдата, возвращенного к мирной жизни. Гудзенко об этом не писал, но о чём бы он ни писал, в его стихах ностальгия фронтовика. Внешне все выглядело хорошо: он нашёл счастье или его иллюзию, громко говорил, часто улыбался, ездил по стране, много работал, слыл примерным оптимистом. (Я вспоминаю его юношеское признание: "Вечные спутники счастья — сорок сомнений и грусть"). Как-то мимоходом он сказал мне: "Я научился писать, а пишу хуже. Впрочем, это понятно..." Я не возразил, а может быть, он ждал возражений, не знаю. Он казался здоровым, возмужал, даже потяжелел. В 1946 году он писал:

Мы не от старости умрем,— от старых ран умрем.

Так разливай по кружкам ром, трофейный рыжий ром!

Это напоминало обычную армейскую песенку

 

А в 1952-м мне рассказали, что Гудзенко болен — последствия военной контузии, сделали трепанацию, врачи не знают, выживет ли он. Я вдруг вспомнил кружку с рыжим ромом... Борясь со смертью, Гудзенко написал три стихотворения. Он снова набрал высоту, как в ранних стихах 1942 года. Он умирал в родной и далекой провинции, умирал, как умирали его однополчане.

До чего мне жить теперь охота,

будто вновь с войны вернулся я!

За несколько месяцев до болезни он пришел ко мне. Мы долго разговаривали, а разговора не вышло; может быть, потому, что с ним пришел его друг, поэт, может быть, виноват был я; да и время было не очень-то благоприятное для задушевных бесед. Два или три дня спустя он забежал ко мне на минутку, будто бы забыл надписать книгу, постоял, поулыбался и, уже прощаясь, сказал; "Многое не так получилось... Но мы ещё увидимся, поговорим..." Больше я его не видел.

Да, многое не так получилось, как мы думали в 1942 году. Настала эпоха атомной бомбы. Никто не знал, что будет завтра. Арестовывали невинных — снова и снова стреляли по своим. А Гудзенко умер в зимний месяц февраль, в очень зимний, холодный, тёмный февраль 1953 года незадолго до первой Оттепели.

Для меня он остался поэтом того поколения, которое начало жизньу Сухиничей, у Ржева, под Сталинградом. Многие его сверстники не вернулись с войны. Я смутно помню молодых поэтов, читавших накануне войны свои стихи, Кульчицкого, Когана. Потом я прочитал их стихи; они погибли слишком рано, и лучшее написано ими до войны. А Гудзенко сумел заговорить среди шума битв, сказал многое за себя и за других. В стихотворении, которое он назвал "Моё поколение", навязчиво повторяется строка:

Нас не нужно жалеть, ведь и мы никого б не жалели...

Когда Гудзенко писал эти стихи, он мечтал, что его сверстники вернутся домой с Победой и узнают всю меру счастья. В 1951 году он сказал мне в темной передней: "Многое не так получилось...". А Гудзенко до слез жалко»

  

Источники:

1. Эренбург И. Г. «Люди, годы, жизнь», Т.2 — М.: Советский писатель, 1990. - 448с.
   
   
2. Гудзенко С. «Завещание мужества» (составитель — О. Гудзенко). М., «Молодая гвардия», 1971.

3. http://www.pseudology.org/Literature/Erenburg/52.htm

В библиотеке прошла встреча, посвященная памяти писателя ВениаминаНиколаевича Мальцева

В среду, 13 июля 2011 в читальном зале Центральной городской библиотеки г. Красный Луч прошла встреча, посвященная памяти писателя-краснолучанина Вениамина Николаевича Мальцева.   

Собрались читатели библиотеки, члены литературного объединения «Джерела», библиотекари города, люди, лично знавшие писателя.

Вениамин Мальцев 

(1931-1986)

Нижегородский крестьянский сын, с детства познавший цену крестьянскому труду и хлебу, он сначала состоялся как горный инженер, для которого Донбасс стал второй родиной, а шахта № 2 «Христофоровская» тем местом, где молодой литератор постигал сущность шахтерского труда и где работали прототипы его будущих книг.

На производстве его знали как одаренного горного инженера, в литературе же – как одаренного писателя. В книгах «Родная земля», «Подземные грозы», «Нелегкие хлеба», «Пора сенокосов» и других Вениамин Николаевич с присущей ему теплотой и лиричностью описывает и сельских тружеников, и шахтеров, подчеркивая у последних их сплоченность, верность своему делу.

Вениамин Николаевич Мальцев родился 11 июля 1931 года в селе Вороватка Горьковской области в крестьянской семье. Окончил Ленинградский горный институт (1954) и Литературный институт имени А.М. Горького (1968).

Автор книг «Родная земля», «Если верить», «Подземные грозы», «Нелегкие хлеба», «Пора сенокосов» и «Лесные диковинки».

Член Союза писателей с 1972 года.

Жил и работал в городе Красный Луч.

О жизненном и творческом пути Вениамина Николаевича Мальцева рассказал Георгий Беляев - молодой поэт и писатель, член литературного объединения «Джерела», друг нашей библиотеки. В исполнении Георгия прозвучали также стихи, а музыка Прокофьева, которую он сыграл, точно передала особое лирическое настроение, царившее в зале.

На встрече присутствовала супруга Вениамина Николаевича. Мария Ивановна Мальцева поделилась воспоминаниями о муже, рассказала о том, как тщательно он готовил свои произведения, а наблюдения окружающей жизни, природы обязательно заносил в записную книжку. Она обратила внимание присутствующих на то, как хотелось бы сохранить культурное достояние – память о наших писателях – для будущего.

Черновики и фотографии, произведения писателя, а также статьи из периодических изданий  были представлены читателям на выставке. Подборка фотографий в электронном виде демонстрировалась в перерыве.

Вениамин Николаевич Мальцев

1953-июль-На производственной практике. Челябинская обл., пос.Красногорск

1966-На читательской конференции по книге "Если верить"

Красный Луч. 1978 год

С А. Цветаевой. Коктебель

Прозвучала звуковая запись. Вениамин Николаевич Мальцев читает свой рассказ «Мать и сын». Собравшиеся слушали голос писателя молча.

Николай Владимирович Лесик - народный мастер самодеятельного декоративно - прикладного искусства Луганщины – с присущим ему чувством прекрасного передал аудитории чувства, живущие в нем благодаря произведениям Мальцева.

Воспоминаниями о писателе поделились его товарищи по литературному творчеству – писатели и поэты Красного Луча – руководитель городского литературного объединения «Джерела» Валерий Тимофеевич Выскуб и известный краснолучский прозаик Евгений Сергеевич Рудов, автор прекрасных рассказов о тайге, а также о войне и людях нашего города. 

Рассказала о Вениамине Николаевиче и сотрудник Центральной городской библиотеки, лично знавшая писателя еще во время его учебы в Литературном институте Тамара Яковлевна Осипенко. Рассказ библиографа, а в прошлом, в течение многих лет, директора нашей библиотеки перенес слушателей в прекрасный мир творчества.

В заключение заведующая библиотекой, находящейся во Дворце культуры, Наталья Васильевна Кабанец прочитала собравшимся свои стихи, на написание которых ее вдохновило творчество Вениамина Николаевича Мальцева.

Участники встречи еще долго не расходились, делясь друг с другом воспоминаниями, мыслями о творчестве и жизни, планами и надеждами на будущее.

До следующих встреч в стенах Краснолучской городской библиотеки!

Мы рады Вам!

Литераторам Красного Луча

Встречи литературного объединения "Джерела" теперь проходят по четвергам, 

в 12-00 

(2 этаж Детской музыкальной школы № 1 города Красный Луч).

Встреча-презентация новой книги Евгения Сергеевича Рудова «Медвежонок»

23 июня 2011 года в читальном зале нашей библиотеки состоялась встреча-презентация новой книги самобытного, талантливого писателя-краснолучанина Евгения Сергеевича Рудова «Медвежонок». В зале собрались те, кому близко творчество Евгения Сергеевича.

 

О жизни героя встречи и его литературном труде рассказала заместитель директора Краснолучской централизованной библиотечной системы Ольга Николаевна Ильина.

Евгений Сергеевич Рудов выступил с рассказом о своем писательском пути; отвечая на вопросы слушателей, поделился тем, какие люди и жизненные обстоятельства подтолкнули его начать  литературную работу.

Евгений Сергеевич по образованию – геолог, работал в тайге. Впечатления о том времени легли в основу жизнеутверждающей, по-настоящему доброй книги «Медвежонок». В ней – одноименная повесть, рассказы и стихи, связанные общей темой. Таежная природа, люди, живущие и работающие там, на страницах «Медвежонка» переданы удивительно живо.   

Читатели и почитатели произведений Евгения Сергеевича Рудова, его коллеги по литературному творчеству, библиотекари городских библиотек  говорили о том, как нужны сейчас такие человечные, жизненные книги.

Недавно Евгений Сергеевич написал слова и музыку песни о шахтерском труде «День шахтёра».

  

Художественная декламация этой песни прозвучала в исполнении библиотекаря
Краснолучской  центральной библиотеки, сотрудника читального зала Татьяны Алексеевны Фоменко.
Аккомпаниатор — Любовь Георгиевна Светлова,  поэтесса и музыкант,
преподаватель Детской музыкальной школы № 1.

В читальном зале нашей библиотеки вы можете видеть выставку работ
художницы-флориста Анастасии Вороничевой «Прекрасный мир удивительного человека».
Именно Анастасия оформила обложку новой книги Евгения Сергеевича Рудова «Медвежонок».



О выставке рассказала научный сотрудник Музея на реке Миус Наталья Владимировна Пух.  

 

Исполняющая обязанности начальника управления культуры и туризма Краснолучского городского совета Луганской области Марина Петровна Мирошниченко поздравила Евгения Сергеевича Рудова с выходом новой книги и вручила ему грамоту.

 

 

 

Выражаем искреннюю признательность автору книги «Медвежонок»!

Евгений Сергеевич! Коллектив и читатели Краснолучской центральной городской библиотеки желают Вам удачи, дальнейших творческих успехов, реализации планов, выхода новых книг!

Мы благодарим всех за участие в этой встрече-презентации.

До новых встреч в нашей библиотеке!

Михаил Булгаков, роман "Мастер и Маргарита"

Прекраснейший перевод романа Михаила Булгакова "Мастер и Маргарита" на украинский язык есть в нашей библиотеке.

Взять эти книги (и оригинал, и перевод) читатели могут на абонементе.

 

 

 В оригинале:

"В белом плаще с кровавым подбоем, шаркающей кавалерийской походкой, ранним утром четырнадцатого числа весеннего месяца нисана в крытую колоннаду между двумя крыльями дворца Ирода Великого вышел прокуратор Иудеи Понтий Пилат."

                                                                                          

Михаил Булгаков. Мастер и Маргарита: Роман / Вступ. статья П. Николаева - М.: Худож. лит.,1989.

 
Перевод:

"У білому плащі з кривавим підбоєм, по-кавалерійському шаркаючи ногами, рано-вранці чотирнадцятого числа весняного місяця нісана в криту колонаду між двома половинами палацу Ірода Великого вийшов прокуратор Іудеї Понтій Пілат."

 

     Михайло Булгаков. Майстер і Маргарита: Роман / Пер. з рос. М.А. Білоруса; Передмова і примітки Н.П. Євстаф'євої. - Харків: Фоліо, 2006


 

Состоится презентация книги Евгения Рудова "Медвежонок"

23 июня 2011
в 12-00

в читальном зале Краснолучской городской библиотеки
состоится презентация книги Евгения Рудова "Медвежонок"

Евгений Рудов известен краснолучанам как автор прекрасных произведений о людях нашего края, о войне и послевоенных годах. Новая книга снова открывает читателям таёжный период в жизни автора. Рассказы из книги "Медвежонок" и одноимённая повесть никого не оставят равнодушными.

Узнать больше о творчестве Евгения Рудова и пообщаться с писателем - краснолучанином Вы сможете на презентации.